После развала СССР перед российской автомобильной отраслью открылись недосягаемые ранее перспективы. И в первую очередь стало возможно сотрудничество, как с иностранными организациями, так и с отдельными гражданами. Этим и воспользовался в середине 1992 года некий Альберто Страццари – предприимчивый руководитель итальянского предприятия Engines Engineering. Появившись в автомобильном институте НАМИ, он предложил организовать совместно с ним Eco Engines для производства двигателей и другой техники, на чём надеялся получить солидную выгоду. Немного позже ему пришла идея разработать малогабаритную спортивную машину, которую можно было бы продавать и в России, и за рубежом. Он посчитал, что такая машина хорошо впишется в практически пустую нишу недорогих спортивных автомобилей на европейском и российском рынках и разлетится в считанные минуты. Оптимистичный настрой Страццари подхватили и его партнёры из НАМИ, работа началась.

В качестве моделей для будущей машины были выбраны классические английские двухместные спортивные автомобили и Mazda MX-5, которую создавали в своё время также по английским образцам. Альберто Страццари желал получить автомобиль стоимостью не дороже 15000$, рассчитывая при такой цене на хорошие продажи и рентабельность проекта. Поэтому донором избрал вазовскую «шестёрку» – заднеприводную дешёвую машину, не нуждающуюся в дорогостоящих изменениях.

В считанные сроки создали новый автомобиль, имя которому дали «Ода». При конструировании же в итоге использовали то, что нашли под рукой: что-то от ВАЗа, что-то от «Оки», что-то от «Нивы».

Изготовили и полноразмерный макет машины, представленный в нескольких автосалонах. Автомобиль постоянно вызывал интерес, как у простых посетителей, так и у специалистов. Все были удивлены, что в России, где всё развалилось, могут выпускать такие машины. «Ода» и впрямь выглядела весьма неплохо и оригинально.

Радостный Страццари принялся искать партнёра с целью серийного выпуска «Оды», но очень быстро его энтузиазм пошёл на убыль, поиски партнёра не увенчались успехом, и проект пришлось свернуть. Первый русский спортивный автомобиль так и остался в одном экземпляре, и возможно, если бы Страццари проявил большую настойчивость и терпение, его судьба сложилась бы совсем по-другому.